С одной стороны море, с другой – горе
История Сахалина и Курил
В 1802 году лейтенант Николай Хвостов и мичман Гавриил Давыдов – решительными действиями которых на Сахалине и Курилах утверждалась русская власть – подписали контракт с Российско-Американской компанией, управляющей русскими колониями в Северной Америке и новыми территориями государства. Выехав из Петербурга в конце апреля, в конце августа они прибыли в первый порт Дальнего Востока – Охотск. Перед тем, как пойти на юг Сахалина для выдворения с наших земель японцев, им пришлось совершить несколько плаваний по Охотскому и Берингову морю в русские колонии на Аляске.
Первое свидание с морем
В конце августа 1802 года к главному порту Российско-Американской компании (РАК) – Охотску – на вьючных лошадях подъехали молодые офицеры: лейтенант Николай Хвостов и мичман Гавриил Давыдов. Путь из Санкт-Петербурга занял у них четыре месяца. До Иркутска они добирались через Казань, Пермь, Екатеринбург и Красноярск, переправляясь через реки на паромах.
Из старой столицы Сибири офицеры доехали по тракту до села Качуг, где сели на лодку и отправились к Якутску по реке Лене. В Якутске они наняли вьючных лошадей, упаковав вещи в плотные мешки из бычьей кожи, и отправились на восток – через Становой хребет и Джугджур к Охотскому морю.
Впервые увидев море, Гавриил Давыдов был настолько очарован его красотой, что добавил в книгу «Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова» живописное описание: «Вид совершенно тихого моря, играющая в оном рыба, кувырканье водоземных животных и шум вечно разбивающегося на отмелых берегах волнения произвели во мне такое удовольствие, которого я изобразить не могу.
Мне казалось, что все неприятности уже миновали и я приехал на свою стихию. Необозримость океана, который вскоре переплывать должен буду, презирая всю ярость волн, поселила во мне какоето удовольствие, и я готов был в ту же минуту пуститься в море».
Колыбель Тихоокеанского флота
Впервые Охотское море русские увидели в 1639 году, когда томские казаки под началом Ивана Москвитина дошли до устья реки Охоты. Там впоследствии вырос Охотск. По названию реки русские дали имя морю, которое сначала называли Ламским (от эвенского слова «лама» – озеро или море), Камчатским или Пенжинским (по названию реки Пенжина). Казаки построили в устье Охоты острог. В 1716 году русские мастера создали здесь ладью «Восток» – первый отечественный корабль Охотского моря. Судно построили «наподобие русских лодий, на которых прежде из Архангельского города ходили на Новую Землю».
Удачно расположенный городок выбрали отправной точкой Первой Камчатской и Великой Северной экспедиций Витуса Беринга. Эти экспедиции открыли русским путь в Америку и исследовали Курильские острова. Для путешествий отважного датчанина на русской службе в Охотске, ставшем портом, построили пакетботы «Святой Пётр» и «Святой Павел». В честь них назвали город Петропавловск-Камчатский.
Во время первого приезда Хвостова и Давыдова Охотск был областным городом. Российско-Американская компания – государственная корпорация, основанная на базе частного предприятия купца Григория Шелехова, выбрала его главным портом на Охотском море.
Первая каторга Дальнего Востока
Первую гавань на море, омывающем современные Хабаровский край, Магаданскую область, полуостров Камчатку, а также Сахалин и Курилы, правительство быстро превратило в место ссылки преступников. В 1731 году сенат издал указ: «Для умножения людей, таких кои осуждены на каторгу и ссылки, ссылать в означенный Охотск на житье, а как оные в Охотск привезены будут, и тамо их определить в службу и работы».
Труд заключённых применялся в первую очередь на производстве соли, которую вываривали из морской воды. Этот продукт производили на месте с 1725 года, а до того возили на Камчатку и Чукотку из окрестностей Иркутска.
В том же году путешественник Витус Беринг настоял на назначении командиром Охотского порта Григория Скорнякова-Писарева – соратника Петра Великого, артиллериста, автора первого русского учебника по механике.
Командирское самодурство
В 1802 году в Охотском порту появился ещё один персонаж трагедии Хвостова и Давыдова – Иван Бухарин. Этот офицер участвовал в морских сражениях русско-шведской войны 1788–1790 годов в Финским заливе. Именно он арестовал офицеров, вернувшихся из похода к берегам Сахалина и Курил.
Когда лейтенанты отказались ознакомить его с секретным приказом начальства, Бухарин запер их, отняв одежду. И держал почти месяц в холоде и на голодном пайке, не позволяя переменить бельё. На Дальний Восток Иван Бухарин попал, когда Павел I озаботился укреплением Камчатки. С этой целью император отправил на берега Охотского моря полк, собранный в Иркутске, и приказал усилить кадрами Охотскую флотилию.
В 1805 году Бухарина назначили командиром Охотского порта. На этом посту он показал себя неуживчивым и самоуправным начальником, первым делом арестовав своего преемника и поссорившись с молодым офицером бароном Владимиром Штейнгейлем.
«Байкальский адмирал»
Без упоминания Штейнгейля невозможно судить о деяниях Хвостова и Давыдова. Во-первых, этот выходец из немецкого дворянства, поселившегося в России, был однокашником и другом Давыдова. Вовторых, именно он оказался последним человеком, который беседовал с больным руководителем Российско-Американской компании Николаем Резановым. Барон родился в 1783 году.
Младенцем родители перевезли его из Пермской губернии через Иркутск в Охотск, а затем в ныне исчезнувший город Нижнекамчатск. Читать и писать учился у дьячка. Когда отца, не ужившегося с казачьим начальством, перевели в Иркутск, Штейнгейль окончил там губернскую школу. В десятилетнем возрасте мальчика определили в Морской корпус.
После окончания учёбы в 1802 году Штейнгейля перевели в порт Охотска. До 1806 года он водил на Камчатку транспорты «Святой Иоанн Богослов» и «Охотск». Позже с помощью камергера Резанова перевёлся в Иркутск, где располагалось адмиралтейство, снабжавшее корабли Охотской флотилии.
На службе в Иркутске Штейнгейль отличился и покорил местное общество так, что супруга губернатора Ивана Пестеля прозвала его «байкальским адмиралом». Мореходы не знали ни карт, ни компаса Встретив Гавриила Давыдова в Охотске в 1802 году, Штейнгейль не расставался с ним, пока судно «Елизавета», назначенное для доставки офицеров в Русскую Америку, готовилось к плаванию.
В книге Давыдов отмечает, что Охотской флотилии не хватало не только офицеров: «Работа не могла быть успешна, ибо экипаж состоял из одного только хорошего боцмана Семчина, a впрочем, все были промышленные; то есть люди, нанятые ныне в разных местах Сибири».
По словам Давыдова, один из самых старых мореходов компании едва владел компасом и плохо разбирался в картах, хотя ходит по морю медленно, но довольно счастливо. Перечисляя низкий уровень мастерства местных капитанов и штурманов, офицер признает разумность императорского указа, который позволил морским чиновникам, не оставляя службы, с половинным жалованием поступать на службу в Российско-Американскую компанию.
Мимо Курил к Америке
Осенью 1802 года, взяв на борт полсотни человек, большинство из которых были промышленниками, под командой лейтенанта Хвостова судно «Елизавета» пошло из Охотска в сторону Северной Америки.
«Когда рассвело и туман несколько прочистился, тогда мы увидели себя между островом Алаидом, Курильскою лопаткою (так называется южная оконечность Камчатки) и первыми Курильскими островами», – вспоминал путешествие Давыдов. – «Берег казался состоящим из высоких остроконечных гор. К дополнению сего нового для меня зрелища, киты, играя вокруг судна, пускали водометы… С полудня задул легкий попутный ветерок, небо прочистилось, мы увидели берет и пошли в третий Курильский пролив».
Выйдя из Охотского моря, «Елизавета» под командой Николая Хвостова взяла курс на Алеутские острова, чтобы укрыться за их цепочкой от штормов Тихого океана. Пройдя по Берингову морю на северо-запад вдоль островной гряды, судно дошло до русской гавани на острове Кадьяк – в опорном пункте Российско-Американской компании.